«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников

к светлому нашему будущему. И потому я и говорю, что если и умирать на войне, как и гибнуть в кострах инквизиции, то необходимо это делать только за светлые идеи, идеи прогресса, идеи, необходимые для развития нашего общества. Ради этого стоит жить и рисковать жизнью. И не надо забывать, что война — это еще и познание нашего мира, обретение определенного опыта. С другой стороны, нельзя забывать и тот важный момент здесь, и я по нему краем проходил в своей первой книге о войне, что любая война начинается, если смотреть в корень вопроса, по поводу тех или иных материальных ресурсов. И потому уже всегда необходимо понимать, вступая на путь войны, где вы здесь, вот во всем этом процессе по поводу распределения материальных благ среди победителей. Что вы получаете от войны? Или что вы теряете в случае поражения? А вы, как воин, имеете право на военную добычу в виде материального или же в виде прямого вашего права, как участника войны, к управлению чем-либо. Это важно, так всегда было, если мы говорим не о крепостных крестьянах, ставших солдатами, а о гражданах, воинах. Но с этим вопросом все понятно…

Хотелось бы поднять здесь еще одну тему: тему женщины на войне. Скажу так, что женщину на войне я не представляю вообще. Разрывы снарядов и мин, окопы, работа медиков, которые сутками не спят и вытаскивают раненых с таких мест, куда и здоровому мужику-то без приключений не дойти, а этим еще раненого дотащить надо по бездорожью и часто под ударами вражеской арты. Медиков, как известно, первыми берут на прицел, наравне с командирами, пулеметчиками, кордистами. Вспомните Федора из этой же книги. Нечеловеческой силы устойчивая психика здесь нужна, чтобы работать в эвакуационной команде. А связисты? А рассказ связиста Салтана в этой книге вы читали и понимаете теперь, наверное, что такое связист на войне. Не представляю я там женщину. Может быть, где-то в глубоком тылу? Может быть, но не на передовой и даже не в полевом штабе. Хотя в Великую Отечественную войну в прошлом веке они воевали. Помню, как моя супруга Трапезникова Татьяна Владимировна рассказывала о своей бабушке, Родионовой Анне Харитоновне. Так вот, Анна Харитоновна в свои девятнадцать лет пошла на войну в 1942 году и была радистом. Радистом прошла войну до конца, до самого 1945-го. И Анна Харитоновна не у Жукова в штабе сидела…

Бабушка рассказывала внучке, как была потеряна связь, и они с подругой, тоже связисткой, эту связь восстанавливали, как они попали в ситуацию, когда рядом с ними были немцы… «Мы слышали, как они говорят по-немецки, близко очень от нас немцы были, там за кустарниками…» — рассказывала об этом случае Анна Харитоновна своей внучке. Рассказывала и о том, как чуть под трибунал ее не отдали, но разобрались… Вопрос у командиров возник по передаче данных, которые передавала Анна, еще девочка-радист девятнадцати лет. «Если бы не разобрались, расстреляли бы», — говорила Анна Харитоновна. Да, многие вещи ей врезались в память, это и понятно. Кстати, вышла замуж Анна Харитоновна уже после войны за военного врача, с которым познакомилась еще во время боев в Восточной Пруссии. Понимаю, вопросы читателей: успокойтесь уж, военврач был человеком серьезным и холостым. Но… К чему это я говорю об Анне Харитоновне? А к тому, что, когда я думаю об этой девочке девятнадцати и двадцати, и пусть потом двадцати одного года, то не всегда все укладывается в голове у меня… Наверное, кино о женщинах на войне смотреть проще, а когда сам в этой действительности побываешь, то тут и задумаешься над тем, сколько же пришлось пережить таким девочкам… Именно девочкам, чуть ли не вчерашним школьницам… И вот эти вчерашние школьницы под ударами арты, вот они на краю гибели, так как враг рядом совсем и голос его даже слышен, и одно неосторожное движение, и будет беспощадная и неотвратимая смерть… А женщины-медики? А вот надо тащить раненого. Тащить за какие-нибудь два километра и под огнем противника порой. Здесь мужчины-то не все выдерживают нагрузки в эвакуационной команде. И не могу я представить вчерашних школьниц в той действительности. Больно уж контрасты огромные — женственность и истребление себе подобных, и этот постоянный риск. Любая мелкая ошибка — смерть. Вчерашние школьницы. А ведь это было!

С другой стороны, я уверен в том, что в боевом подразделении женщин быть не должно. Мужской коллектив и мужчины не должны отвлекаться от своих прямых военных обязанностей, так как любая ошибка или любая ветреная мысль может или привести к твоей смерти, или унести жизни многих. А законы природы никто не отменял, и потому «танцы» перед женщиной, как они бы ни были завуалированы, непременно будут. А здесь война, и здесь брачным играм нет места. Тем более что к женщине будет особое отношение и у командиров, и у простых бойцов. То есть, получается, в подразделении в лице женщины появляется необычный боец, которого будут пытаться спасти вопреки здравому смыслу, и, случись что, этот боец-женщина на себя нагрузку боевую не возьмет в полной мере, когда это будет надо. На равных тащат грузы на войне, на равных стоят на постах, и если необходимо идти кому-то на опасную операцию, то командир выберет мужчину, оставив женщину в более безопасном месте.

Женщина является на войне не равноправным бойцом, она уже имеет по своей природе влияние на мужчину, и потому, даже на судне, женщина часто может быть проблемой. Передовая — это не госпиталь. И слишком уж контраст огромный — с одной стороны, женская психика и женское отношение к самой жизни и свои представления о товариществе, а с другой — беспредельная, и еще раз повторюсь, беспредельнейшая, безапелляционная жестокость и только рационализм, вот что такое война. И поэтому, когда говорят, что у войны не женское лицо, то говорят верно, очень правильно. И не надо мне приводить примеры… не надо оспаривать очевидные вещи сказками от историков. Я лично, в своей практике, женщин на спецоперации видел. В госпитале, в тылу, место женщины. Например, в Первомайске и в Луганском госпитале ветеранов они работают и там приносят много пользы. А работа там врачом или медиком рангом пониже — это уже целая своя война, раненых-то много и морги переполнены.

Теперь поговорим о молодом поколении, о детях, поговорим немного совсем… Как из ребенка вырастить защитника — можно порассуждать. Кстати, если уж совсем не понятно я здесь довожу свои мысли,